10 книг, которые могут помочь пережить и осознать новые странные времена

Тысячеликая смерть

Естественно образы эпидемий в литературе не ограничиваются чумой и холерой. Самая массовая пандемия в истории человечества произошла сразу после I Мировой войны в 1918–1919 гг. В этот период испанским гриппом («испанкой») заболело более 550 млн. человек, из которых погибло от 40 до 100 млн. Однако, эта эпидемия на удивление редко фигурирует в художественных произведениях. Причем в американской литературе она представлена лучше, чем в европейской. В частности, «испанка» упоминается в романах «Один из наших» (1922 г.) Уиллы Кэсер и «Взгляни на дом свой, ангел» (1929 г.) Томаса Вулфа.

Зато туберкулез явно не обделен вниманием литераторов. «Чахоткой» болеют персонажи М

Лермонтова, Ф. Достоевского, Л. Толстого, И. Тургенева, В. Короленко, А. Чехова, А. Куприна и многих других русских классиков. Антон Чехов описал картину эпидемии туберкулеза среди каторжников в своей книге «Остров Сахалин» (1895 г.). Писатель сам заразился «чахоткой» во время экспедиции на остров и умер от этой болезни в 1904 г. Отметим, что «Остров Сахалин» и другие произведения писателей-врачей (например, «Записки врача» В. Вересаева, 1901 г.) способствовали эволюции образа туберкулеза в русской литературе. Если в XIX в. «чахотка» считалась своего рода «благородной» болезнью, которая придавала трагичность судьбе персонажей, то в XX в. она стала признаком бедности и социальной неустроенности.

В западной литературе туберкулез встречается не менее часто. Причем «благородность» образа болезни сохраняется в ней дольше, как минимум до начала II Мировой войны. От «чахотки» умирают главный герой романа «Шагреневая кожа» (1831) Оноре де Бальзака и героиня «Дамы с камелиями» (1848 г.) Александра Дюма (сына). Действие романа Томаса Манна «Волшебная гора» (1924 г.) и рассказа Сомерсета Моэма «Санаторий» (1938 г.) полностью разворачивается в санаториях для больных туберкулезом. Про обилие больных туберкулезом персонажей в произведениях Эриха Марии Ремарка не писал только ленивый. Среди прочих, от этой болезни умирает Пэт, главный женский персонаж романа «Три товарища» (1936 г.).

Русские писатели конца XIX – начала ХХ вв

уделяли значительное внимание эпидемиям сыпного тифа и сифилиса. Первая из данных инфекций упоминается едва ли не во всех книгах, посвященных Гражданской войне, что неудивительно — эпидемия тифа 1917-1921 гг

унесла жизни почти 3 млн россиян. Болезнь выступает в роли рока, слепой судьбы. Тифом болеют главные герои «Тихого дона» (1928–1940 гг.) Михаила Шолохова, «Белой гвардии» (1925 г.) Михаила Булгакова, и «Доктора Живаго» (1957 г.) Бориса Пастернака — Григорий Мелихов, Алексей Турбин и Юрий Живаго.

Популярный интернет-мем, обыгрывающий увлечение писателем драматическими событиями

Сифилису посвятил одноименное стихотворение (1926 г.) Владимир Маяковский. Болезнь присутствует в «Яме» (1909 г.) Александра Куприна и произведениях писателей-врачей Антона Чехова («Остров Сахалин» 1895 г.), Викентия Вересаева («Записки врача», 1901 г.) и Михаила Булгакова (рассказ «Звездная сыпь», часть «Запискок юного врача», 1925–1926 гг.). В большинстве случаев сифилис упоминается в контексте социальной проблематики и неприглядных бытовых условий, в которых живут бедные слои населения.

Отметим, что писатели не всегда используют в творчестве реальные эпидемии, зачастую они придумывают несуществующие болезни для своих художественных целей. Например, португальский писатель Жозе Сарамаго в романе «Слепота» (1995 г.) проиллюстрировал хрупкость человеческой природы и социальных норм с помощью вымышленной пандемии слепоты.

Герберт Уэллс. «Похищенная бацилла» (1894)

Одним из первых, еще в конце позапрошлого века, к теме угрожающих человечеству биологических опасностей обратился классик и патриарх научной фантастики Герберт Уэллс. Герой, точнее антигерой, его новеллы «Похищенная бацилла» — анархист, который крадет из лаборатории незадачливого бактериолога микроб азиатской холеры, чтобы распространить заразу по всему городу и принести смерть и муки обществу, которое его отвергло. Впрочем, на этот раз заканчивается все хорошо. Уходя от преследования, анархист выпивает содержимое пробирки и превращает собственное тело в смертельное оружие массового поражения. Однако выясняется, что ученый под видом опасной бациллы показал гостю новый препарат, вызывающий лишь появление синих пятен по всему телу. Примечательно, что и безымянный анархист, и сам Уэллс видели в холере оружие — более гибельное и разрушительное, чем бомбы.

Откуда взялась эта книга про коронавирус

Книга Сони Шах вышла в 2016 году и предсказала пандемию в ближайшие два поколения. Пандемию, которая поразит до 1 млрд человек, убьет до 165 миллионов. И вызовет глобальный экономический кризис (убытки составят $3 триллиона).

Вы, наверное, слышали мнение, что в распространении короновируса виноваты летучие мыши? Да-да, про то, что эти экзотические животные кишат тоннами бактерий. А бактерии только и ждали повода, чтобы убить нас.

Соня Шах такой подход считает «микробной ксенофобией» и называет совсем другие причины возможных пандемий.

Эта книга не только про коронавирус. Она понятно рассказывает о том, какие уроки мы усвоили (и не усвоили) за многолетнюю историю борьбы с вирусами. Объясняет, почему с инфекционными болезнями еще не скоро будет покончено.

БИОГРАФИЧЕСКАЯ СНОСКА

Соня Шах – американский медик и журналист с индийскими корнями. Пишет о науке, политике и правах человека в New York Times, The Wall Street Journal, Foreign Affairs, Scientific American. Читает лекции на TED. Ее книгу «Лихорадка: как малярия управляет человечеством на протяжении 500 000 лет» рекомендует Билл Гейтс.

Этот нон-фикшн мог бы экранизировать Альфред Хичкок. Научно-популярное исследование читается как увлекательный триллер. Не успевает человечество избавиться от вспышек смертельных вирусов, как возникают новые убийцы. На китайских рынках. В трущобах Гаити. Медицинских клиниках Индии, куда европейцы прилетают делать дешевые операции.

Этакая гонка на выживание – кто кого?

Стивен Кинг «Противостояние»

Один из наиболее успешных и масштабных романов классика современного хоррора. Кинг собирался выпустить эпопею в духе толкиеновского «Властелина колец», но в антураже современной Америки.

«Противостояние» — постапокалиптический роман в трех частях, повествующий об уничтожении практически всего населения США вирусом супергриппа под названием «Капитан Торч» и последующем мироустройстве, которое создалось колониями выживших.

Сюжет первой части — «Капитан Торч» — разворачивается вокруг утечки смертельного штамма гриппа из лаборатории Министерства обороны США, который, естественно, разрабатывался как биологическое оружие. Начинается пандемия, власти приказывают армии оцепить города и при необходимости открывать огонь на поражение.

Однако эти меры приводят не к чему иному, как к краху цивилизации. Спустя 19 лет пандемии в стране образовываются несколько колоний выживших, одной из которых управляет некий Тёмный человек с паранормальными способностями. Он устраивает настоящее тоталитарное государство с фашистским уклоном и устрашающим по масштабу культом личности и собирается подчинить себе остальные очаги возрождающегося общества. Само собой, жить в подобном хотят далеко не все…

А.Дж. Риддл «Пандемия»

«Пандемия» состоит из нескольких сюжетных линий, так что читателю предстоит поломать голову, чтобы соединить все ниточки в одну картину. Автор невероятно точно показал к чему может привести паника, неорганизованность и нехватка медицинских препаратов и оборудования.

На дне Северного Ледовитого океана находят затонувшую подводную лодку без опознавательных знаков. Внутри находятся доказательства эксперимента, который изменит жизнь человечества.

В Анланте доктора Пейтон Шоу будит телефонный звонок, которого она боялась годами. В Кении зафиксирована вспышка смертельной болезни. Для изучения вируса, доктор Шоу вместе с командой отправляется в эпицентр болезни. Но очень быстро становится ясно, что это не обычный вирус. Он выведен в лаборатории, и кто-то намеренно его выпустил среди людей.

А в это время в Берлине изобретатель и ученый Десмонд Хьюз просыпается в гостиничном номере, совершенно не помня, как оказался тут и кто он такой. А в номере еще и труп. Единственная подсказка приводит Хьюза к доктору Шоу. И пока Хьюз пытается разобраться, что происходит с его жизнью, он узнает, что может быть причастен к новому вирусу.

«Король Чума» и «Маска Красной смерти» Эдгара По

Рассказы Эдгара По также посвящены эпидемиям. В «Король Чума» действие разворачивается в Лондоне времен Великой Чумы XIV века. Два матроса сбегают из кабака, не заплатив, и спасаются от погони в закрытых чумных районах.

Мужчины заходят в лавку гробовщика и находят там странную компанию, которая называет себе королевским домом Чумы. У рассказа простой сюжет, но неповторимые описания Короля Чумы и членов его фамилии, а также их пиршества поражают воображение.

По одной из версий, Король Чума и его приближенные — карикатура на издателей и редакторов, которые отказывались публиковать рассказы По.

Артур Рэкхем, иллюстрация к рассказу «Король Чума». (Pinterest.ru)

«Маска Красной Смерти» рассказывает, как некий князь Просперо во время эпидемии укрылся от заразы в своем замке. Князь и его приближенные проводили время в пирах и маскарадах. Однажды в замок пришел незваный гость в красном одеянии и маске человека, умершего от красной смерти.

Этот рассказ был экранизирован в 1964 году. Одноименный фильм сочетает черты лавстори и ужасы произведения По. Князь Просперо в фильме — жестокий тиран, поклоняющийся темным силам, и его бал задуман как жертвоприношение. Сюда же добавлена сюжетная линия карлика и карлицы из рассказа «Прыг-Скок» и влюбленной пары крестьян Джино и Франчески. Последняя — символ непоколебимой добродетели, которую не удается поколебать даже Просперо.

Джон Кристофер. «Смерть травы» (1956)

Не только человек способен стать жертвой эпидемии. В романе британского прозаика Джона Кристофера болезнь угрожает не людям, а растениям. Вирус, который согласно книге вырвался из китайской (sic!) лаборатории, сначала атакует посевы риса, а затем мутирует и распространяется на другие злаковые растения. Результат — экологическая катастрофа и глобальный голод, бегство жителей из мегаполисов и прочие ужасы обычного горожанина, привыкшего покупать еду в магазине, а не выращивать на поле или в огороде.

На столь апокалиптическом фоне автор в очень английской манере показывает, с какой легкостью постепенно и неотвратимо трансформируются моральные нормы того самого обычного горожанина. Стоит лишь ему столкнуться с угрозами для собственной жизни или жизни его близких. Примечательна «Смерть травы» и тем, что это один из первых романов, посвященных экологической тематике.

Дэн Браун «Инферно»

Дэн Браун автор, который очень любит загадки и мастерски это воплощает в своих книгах. А его книга «Инферно», как и книга Франка Тилье, хороший детектив, где фигурирует искусственный вирус, угрожающий всему человечеству.

Сюжет «Инферно» тесно переплетен с современными проблемами и с «Божественной комедией» Данте Алигьери. Действие романа разворачивается во Флоренции, где Роберт Лэнгдон должен найти секрет биологического цилиндра. А самое главное он должен остановить план безумца, который видя хаос современного общества, вознамерился выпустить неизвестный вирус, чтобы помочь природе восстановить равновесие.

Автор настолько умело сплел реальные факты с выдумкой, что невольно начинаешь верить, что такой сюжет может рано или поздно воплотиться в жизни.

Ннеди Окорафор, «Кто боится смерти»

М.: Livebook, перевод с английского Анны Савиных

Ннеди Окорафор — уже даже не восходящая звезда американского фэнтези. Ее родители, студенты из Нигерии, не сумели вовремя вернуться на родину из-за гражданской войны, и Ннеди родилась и выросла в Америке, но постоянно ездила в Нигерию и не потеряла связи со страной, ее мифологией и языком. Эта густая африканская этнография становится постоянным фоном ее произведений. Героиня ее самого известного романа, Оньесонву, в переводе с языка игбо означает «кто боится смерти» — живет в далеком будущем Судане, где светлокожие нуру воюют с темнокожими океке. Она — эву, то есть метис, рожденный от насилия. Но еще и могущественная колдунья, которой предстоит найти отца-насильника, тоже колдуна, и исправить искривленный мир.

Формально книга проходит по разряду young adult, практически базовый сюжет о девочке-спасительнице с кровью, любовью и чем положено. Но густой африканский фон не дает ей слиться с остальными достойными представителями жанра. Тут все вывернуто на полную яркость, и насилие, и любовь, и этнография. И сцены, вроде обряда инициации одиннадцатилетних девочек через калечащую процедуру обрезания, дают повод поговорить о том, что в Африке не так прямо сейчас. Изменения требуют жертв и усилий, и все же они неизбежны, и как яркая демонстрация их неизбежности книга Окорафор очень даже спасительна.

Грег Бир, «Музыка, звучащая в крови» (1983), и Дэвид Брин, «Вирус альтруизма» (1988)

Два небольших рассказа демонстрируют, сколь сильно микроскопические организмы, естественные и рукотворные, могут повлиять на судьбу Homo sapiens.

Новелла американского писателя Грега Бира отмечена так называемым «золотым дублем»: она выиграла две авторитетные фантастические премии — «Хьюго» и «Небьюла». И позднее была превращена автором в полномасштабный роман. «Музыка в крови» описывает историю Вирджила Улэма, ученого и изобретателя, разработавшего специальные биочипы — миниатюрные компьютеры из белковых молекул, способные самообучаться. После закрытия его исследовательского проекта Улэм запускает разработки в свою кровеносную систему, что дает начало трансформации его самого, а затем и всего человечества — в нечто совершенно иное.

Радикально пересмотреть общепринятые взгляды предлагает персонаж рассказа Дэвида Брина «Вирус альтруизма». Ученый-вирусолог Лесли Эджисон считает, что вирусы не абсолютное зло, а необходимый элемент эволюции человека, даже своего рода симбионт. Наподобие кишечной палочки, которая живет в человеке и помогает ему переваривать пищу.

Вскоре он открывает вирус СПИЧа (синдром приобретенной избыточной человечности), передающийся через кровь. Выясняется, что этот вирус манипулирует своими носителями, побуждая становиться донорами крови. А доноры переносят свою доброту в другие сферы общественной жизни: делают пожертвования на благотворительность, становятся активистами Гринписа… Ученый решает не афишировать свое открытие, чтобы пандемия вируса альтруизма преобразила человечество и сделала его лучше.

«Штамм Андромеда» (1969), Майкл Крайтон

Сюжет этого дебютного романа Крайтона («Скорая помощь», «Мир Дикого Запада», «Парк Юрского периода») по нашим временам не блещет новизной. Однако для своего времени это был прорыв.

Постер сериала «Штамм Андромеда» (2008)

Военный спутник сталкивается с метеоритом и падает в американской глубинке. Страшный вирус принимается косить население США. В группу ученых, решающих эту проблему, включают врача-хирурга Марка Холла. Он попал в проект благодаря придуманной писателем «гипотезе решающего голоса»: решать, когда уместно использовать оружие массового поражения в зараженном регионе, могут лишь неженатые мужчины. Они, по мнению военных, судят менее предвзято. За такое нынешние феминистки уже распяли бы писателя, а вот в 60-е издать подобное было вполне возможно.

Итак, военные действуют по уставу. Раз вирус опасен для человечества, то его необходимо уничтожить атомной бомбой! Ряд ученых возражает, что это только подтолкнет штамм к дальнейшим мутациям. И вот одинокий герой доктор Холл жертвует собой, приняв удар дротиков системы безопасности, но успевает отключить таймер ядерного фугаса.

Кто выживет? Избежать вируса могут лишь люди с особенностями организма – заболеваниями или измененным гормональным фоном. В романе это были старик и младенец. У остальных нет шанса.

Роман в свое время считался новаторским, и его неоднократно экранизировали. В 1977 году вышел знаменитый фильм Роберта Уайта, а в 2008 году Микаэль Соломон выпустил двухсерийный минисериал.

В книге есть то, что понравится фанатам жанра – ощущение нарастающего ужаса и суровое обаяние военных, которые охотно придут на помощь… когда все уже умерли.

«Слепота» (Бразилия, 2008)

20th Century Fox

В фильме бразильца Фернанду Мейреллиша по роману португальца Жозе Сарамаго мир поражает «белая болезнь» — эпидемия слепоты. В больнице — которая быстро превращается в концлагерь — оказываются сотни инфицированных. Среди них доктор (Марк Руффало), его жена, которая сохранила зрение, но держит это в тайне (Джулианна Мур), одноглазый старик (Дэнни Гловер) и молодой харизматичный бармен (Гаэль Гарсиа Берналь). По мере того как люди теряют надежду, охрана и сотрудники забывают о дисциплине, а продукты заканчиваются, в больнице начинается хаос. Доктор верит в демократию, а бармен — в силу оружия. И в итоге несколько мужчин, захвативших оружие, начинают насиловать женщин, расплачиваясь с их мужьями едой. Шокирующий фильм в 2008 году открывал Каннский кинофестиваль, а в 2020-м служит напоминанием о том, что мы самые опасные животные на Земле.

«Чума» (1947), Альбер Камю

Формально это произведение о реальной вспышке чумы в Алжире близ города Оран. Но метафорически за чумой скрывается фашизм, «коричневая чума».

Главный герой, доктор Риз выживает и побеждает болезнь благодаря рациональному мышлению, усилием воли вытесняя все лишнее. Он помогает людям, спасает жизни, организует своего рода движение Сопротивления из своих единомышленников.

Кто выживет? Способные сохранить разум и не поддаться иррациональному в своей душе.

Роман был экранизирован Луис Пуэнсо в 1992 году с Уильямом Хёртом, Сандрин Боннер и Робертом Дювалем в главных ролях. Действие фильма перенесено в 1990-е годы и происходит в Южной Америке.

«Город чумы» и «Пир во время чумы» Александра Пушкина

Обратили ли вы внимание на скромный подзаголовок пьесы Пушкина «Пир во время чумы» — «Из вильсоновой трагедии: The city of the plague»? Основой для нее стала трагедия шотландского драматурга Джона Вильсона «Город чумы».

Пьеса посвящена печально знаменитой эпидемии в Лондоне в 1665 году. Морской офицер Франкфорт возвращается в город, чтобы найти своих мать и возлюбленную. Герой идет по гибнущему Лондону, видит пир на улице и выступление шарлатана-астролога, встречается с отчаявшимися людьми, которые рассказывают ему свои истории. Например, в пьесе есть колоритный могильщик, рассказывающий о пользе своей профессии. Его монолог уступает только диалогу могильщиков из «Гамлета».

Четвертая сцена первого действия описывает улицу, на которой пирует несколько молодых людей и девушек, доведенных чумой до отчаяния. Праздником руководит Вальсингам, потерявший жену и мать. Священник тщетно пытается образумить веселящихся

Именно эта сцена привлекла внимание Пушкина, который превратил ее в трагедию «Пир во время чумы».

Александр Трофимов в роли Вальсингама. (www.kino-teatr.ru)

Александр Сергеевич создал свою пьесу в 1830 году в Болдине, где поэт оказался из-за эпидемии холеры. В дорогу он взял том с сочинениями четырех английских поэтов. Среди них была пьеса Вильсона. Скорее всего, Пушкин читал «Город чумы» в сентябре. В подтверждение этому письма поэта, в которых именно с сентября он называет захлестнувшую Россию эпидемию чумой.

Оригинальная пьеса Вильсона была переведена на русский язык в XX веке поэтами Павлом Сухотиным и Юрием Верховским.

Мортен Тровик, «Предатель в Северной Корее. Гид по самой зловещей стране планеты»

М.: Individuum, перевод с норвежского Евгении Воробьевой

Если в романе Хан Ган демократичная Южная Корея предстает одним из самых жутких мест на земле, то в книге норвежца Мортена Тровика, наоборот, обращается в шутку жизнь в Корее Севера. Нет, это все еще диктатура, или, скорее, общество тоталитарного спектакля, каким оно видится норвежскому художнику, режиссеру (окончившему, кстати, курс Петра Фоменко в ГИТИСе) и немного, кажется, пранкеру. Но кому писать еще о Северной Корее, как не человеку, который впервые приехал в страну с дискошаром под мышкой, а перед тем, как покинуть ее навсегда, устроил в Пхеньяне концерт группы Laimbach.

Некоторый опыт общения с тоталитарными режимами у Мортена Тровика к тому времени уже был — его угораздило приехать в Москву учиться театральной режиссуре у великого Петра Фоменко осенью 1993 года, прямо под свист пуль у Белого дома, как он довольно драматически описывает в предисловии. Именно там он понял, что любое человеческое общество — это абсурдный театр, и годы наблюдения за северокорейцами стали тому подтверждением. Это, возможно, и не глубокий взгляд изнутри севернокорейского общества, общаться с народом любопытного норвежца особенно не пускали, окружив его плотным чиновничьим кордоном. Возможно именно кордон помогает видеть Северную Корею не как государство-агрессор, не воспринимать все ее акции устрашения всерьез и попытаться увидеть жизнь и трагедию ее жителей за парадным фасадом. И это, в свою очередь, дает нам возможность понять, что даже в самом абсурдном обществе или самых невероятных условиях продолжается жизнь.

«Противостояние» Стивена Кинга

Один из романов, принесших Стивену Кингу славу «короля ужасов». Эта книга считалась важнейшей в его творчестве, пока это место не заняла «Темная башня».

По сюжету, в 1990 году штамм супергриппа вырывается из закрытой военной лаборатории. Охранник базы сбегает, пытаясь спасти свою семью, но вместо этого становится нулевым пациентом.

Кинг описывает связанные с эпидемией социальные бедствия: вспышки мародерства, зверство, перевороты в отдельных штатах. Военные и правительство отчаянно пытаются остановить вирус, но терпят поражение. В этом кошмаре живут несколько героев, которым суждено встретиться в городе Боулдере. А по вымирающей стране идет загадочный внушающий ужас Черный человек.

Комикс «Противостояние». (www.wired.com)

Примерно, один из сотни жителей планеты смог перенести вирус. Многие из уцелевших американцев услышали призывы матушки Эбигейл из Боулдера или Черного человека из Лас-Вегаса: выжившие собираются в двух городах. В противостоянии добра и зла далеко не всем персонажам удается выжить.

Есть две редакции книги — сокращенная (800 страниц) и полная (1100). Когда в 1990 году вышла полная версия романа, писатель перенес его действие на 10 лет вперед и поменял ряд культурных отсылок. Например, в переизданной полной редакции один из героев смотрит очередную часть «Кошмара на улице Вязов», серии фильмов, выходивших в 1980-е.

«Эпидемия» (Дания, 1987)

Ранний фильм Ларса фон Триера, который часто описывают как выставку его художественных методов. Два приятеля-сценариста обнаруживают, что компьютерный вирус уничтожил сценарий их фильма, который хранился на дискете (да, в 1987 году существовали и дискеты, и вирусы). Но продюсеру нужно что-то показать, поэтому друзья начинают сочинять новую историю — эдакие «Записки юного врача» про современного доктора, отправившегося в глубинку спасать людей от эпидемии болезни, похожей на чуму. Пока друзья, самоизолировавшись в доме, лихорадочно пишут сценарий (впрочем, иногда они легкомысленно сбегают из-под творческого карантина ради ужинов с продюсером — совсем как вы), в реальном мире тоже начинает распространяться какой-то вирус. Разумеется, ни бюджет, ни законы «Догмы-95» (которые будут сформулированы через восемь лет — но фильм уже предвосхищает многие из них) не позволяют Ларсу фон Триеру сделать настоящий фильм-катастрофу. Да ему и не хочется — гораздо приятнее плутоватому творцу изобличить героя, который мнит себя врачом, но на деле сам распространяет болезнь. Легкомысленного спасителя — персонажа, которым легко стать во время настоящей эпидемии, — играет сам режиссер.

Эмманюэль Гибер, «Война Алана»

СПб.: Бумкнига; перевод с французского Анны Зайцевой

Французский комиксист Эммануэль Гибер знаком нам по «Фотографу» — роману в картинках о путешествии «Врачей без границ» по разоренному войной Афганистану. Рассказ был основан на фотографиях Дидье Лефевра, репортера, для которого несколько месяцев в Афганистане 1986 года стали первым большим опытом в военной журналистике. А для Гибера, который записал эту историю 20 лет спустя, она была уже не про войну, а про человека, который ее наблюдает. Про всякие задворки исторических событий — где-то далеко что-то громыхает большое, а тут человек умирает или выживает за себя. Точно так же выживает за себя герой самой, пожалуй, известной книги Гибера, «Война Алана». Это воспоминания о Второй мировой войне, записанные полвека спустя со слов Алана Коупа, с которым автора связывает не только любопытство к делам давно минувших дней, но и настоящая дружба.

История Алана оказывается очень частной, очень личной и фантастически детальной: удивительно, насколько точной и подробной оказывается здесь память героя. Она о том, как герой учился водить танк, как избавлялся от мандавошек, как накрепко полюбил друзей, которых так легко можно было потерять навсегда, как искал и нашел их через годы, как ходил по опустевшим улицам, как юная цыганка, живущая с бабушкой в избушке посреди леса, хотела лишить его девственности, и как однажды все это закончилось и можно было просто писать друг другу письма, учиться в Париже в художественной школе, вдоволь валять дурака и ничего не забывать. Жизнь, как показывает история Алана, необратимо меняется во время большой катастрофы. Но кто знает, может, большая катастрофа — это и есть самая концентрированная, самая настоящая жизнь, а все остальное лишь сон вокруг нее.

Жозе Сарамаго. «Слепота» (1995)

Португальский писатель и нобелевский лауреат Жозе Сарамаго в романе «Слепота» описал эпидемию «белой болезни», охватившей безымянный город. Ее симптомы — появление перед глазами белой пелены, скрывающей события и предметы внешнего мира. Со временем способность видеть теряют все персонажи романа, за исключением жены окулиста (да, автор довольно саркастичен). Впрочем, некоторые увиденные ею сцены настолько неприятны, что их подчас хотелось бы «развидеть» и читателю.

Конечно, это притча — что подчеркивается нарочитым отсутствием в романе имен и названий. И усиливается грубой физиологичностью описаний, вызывающей телесностью образов и сцен. Сарамаго напоминает, что не эпидемии или научные эксперименты угрожают цивилизации — а безразличие. Общество, утратившее способность различать предметы материального мира и различать понятия мира нематериального. Общество, в котором стерлись различия — до степени смешения — между добром и злом, обречено деградировать и исчезнуть.

Яна Вагнер «Вонгозеро»

«Вонгозеро» — антиутопический постмодернистский роман-катастрофа с элементами роуд-стори. Книга стала настоящим бестселлером и попала в множество списков литературных премий вроде «Нацбест» и «НОС». А в конце прошлого года по мотивам романа был снят сериал «Эпидемия», вошедший в шорт-лист Каннского фестиваля CANNESERIES.

Это история выживания семьи, оказавшейся в эпицентре массового заражения, со всеми вытекающими: страх, отчаяние, животное желание жить. Рассказ от первого лица до предела усиливает все эти эмоции.

Вот небольшая выдержка:

«Город закрыли вдруг, ночью. Я точно помню, тревоги еще не было. Невозможно было представить себе, что карантин не закончится за несколько недель. По телевизору в эти дни говорили «временная мера», «ситуация под контролем», «в городе достаточно лекарств, поставки продовольствия организованы». Это было по-своему даже приятно — внеурочный отпуск; наша связь с городом была не прервана, а просто ограничена. Идея пробраться туда казалась несрочной… Всё случилось так быстро. Мы ужаснулись тому, какими были беспечными. Четыреста тысяч заболевших!»

Что-то напоминает, не правда ли?